Куда в начале XX века отправлялись рижские любители ночной жизни после закрытия ресторанов, чем Улманис попытался заменить алкоголь и почему первое латвийское казино перебралось в Литву — об этих и других любопытных страницах истории рассказал Sputnik Илья Дименштейн

РИГА, 29 мая — Sputnik, Андрей Татарчук. Центральная улица лифляндской, а потом латвийской столицы Александровская-Бривибас предлагала увеселения на любой вкус и кошелек. Нравы рестораций Риги эпохи заката династии Романовых не особенно сильно отличались от устоев, принесенных в 1918 году ветрами независимости. О рижских кафе, ресторациях и развлечениях рассказывает Sputnik латвийский историк и филокартист Илья Дименштейн.

После распада Российской империи, с появлением на карте Балтии созвездия из наших трех лимитрофных республик градус разгулья и веселья не упал до минимального. Хотя бесшабашного кутежа русских купцов в лифляндской столице, когда душа мятущаяся просила праздника, не было, но в Риге сто лет назад пить не разучились. Кабацкие традиции двух веков русского имперского прошлого легко вписались в новейшую историю буржуазной Латвийской Республики, словно рюмка тминного аперитива "Аллажу кимелис", проваливающася в организм клиента питейного заведения. Филокартист Диментштейн сумел поговорить с завсегдатаями рижских ресторанов короткого и яркого периода Первой Латвийской Республики.

Судари, едем к цыганам за медведем, по плану!

В 1860-м, когда улица Бривибас называлась Александровской и на ней не было каменных домов, в Риге ввели правило для ресторанов. Первая, высшая категория заведений, как легендарный "Отто Шварц" на углу Известковой и Бастионного бульвара (сейчас - угол Калькю и бульвар Зигфрида Анны Мейеровица, где располагается бистро "Макдоналдс"), принимала посетителей до двух часов ночи.

А трактиры и кабаки второй, третьей и вне категорий закрывались по закону в 22:00 - в это же время, кстати, сегодня в Латвии по старой царской традиции в магазинах прекращается торговля алкогольными напитками. За соблюдением порядка следили полицейские чины. Было, впрочем, и при царизме либеральное исключение.

"Конечно, загулявшие клиенты и в два часа ночи не хотели домой - так что после закрытия ресторанов они на упряжках по Александровской направлялись в район Гросс Шмерль (Шмерлис). Примерно в том месте, где сейчас находятся Академия спорта, Рижская киностудия и торговый центр "Альфа", располагались ночные заведения. Там гуляли до пяти-шести утра, когда в других районах Риги все было закрыто. Гуляли с цыганами, песнями, сорили деньгами - эти лифляндские ресторации были дорогими.

В Латвии 1920-х этот центр ночной жизни переместился из предместий севера на юг Риги, примерно в район Баложи", - говорит наш собеседник.

Во все том же "Шварце" в январе 1921-го сорок "лучших людей Латвии" во главе с министром иностранных дел Зигфридом Мейеровицем праздновали провозглашение независимости страны де-юре. А брат руководителя МИД Макс Мейеровиц, в отличие от Зигфрида Анны, был известным русофилом и отмечал в этом заведении Татьянин день вместе с русской профессурой Риги, снимая зал на втором этаже заведения.

Министр Мейеровиц разбился на своем "Мерседесе" летом 1925 года на лесной дороге под Тукумсом. Брат пережил его надолго. В народе ходила версия "кары Господней" Зигфриду Анне: за месяц до своей смерти в автокатастрофе он добился сноса православной часовни Александра Невского, построенной в 1889 году на площади перед Двинским вокзалом в Риге в честь чудесного спасения императорской семьи Александра Третьего при крушении поезда у Горок. Не могу сказать, присутствовала ли в этой истории рука свыше - однако на всякий случай напомним, с памятниками любым политикам следует быть осторожными.

Георг Рейнер приехал в Ригу из Германии в 1861 году. Начинал бизнес с одного мешка муки, да и тот взял в долг. А уже через пару лет открыл первый кабачок - на старорижской улице Грешной, 3. Еще через несколько лет еще один - на Грециниеку, 4, а потом кондитерскую на улице Известковой, 6, плюс шахматное кафе на улице Валовая, 9 (Вальню). На первом этаже там разместилось кафе, выше - концертный зал, бильярдная, комната, где можно было играть в шахматы. Потолок в стиле рококо. В зале всегда царил полумрак, со стен тускло мерцали золотистые светильники. После смерти Георга Рейнера дело перенял его сын Эрнест.

О популярности заведения свидетельствует шутка, которая ходила среди остзейских немцев: Bei Reiner ist der Kaffee schwarz, doch bei Schwarz ist er reiner — "У Рейнера кофе черный (по-немецки "шварц"), но у Шварца он чище (по-немецки "райн")" — это снова отсылает нас к ресторану Отто Шварца.

В начале двухтысячных на месте заведения Рейнера открылся ресторан, причем интерьер рококо архитектора 1930-х Кришьяниса Гранте сохранился в наши дни, что здорово!

Реки молочные, трезвые берега

После своего госпереворота трезвомыслящий президент Карлис Улманис открывал молочные рестораны на месте трактиров-кродзиньшей, рекламируя молочные продукты и повышая спрос на экологически чистую, полезную и местную безалкогольную продукцию латвийских крестьян. Как говорит Дименштейн, таких заведений в Риге было пять - и все они пользовались популярностью. Самый большой "Молочный ресторан" работал на углу Элизабетес и Бривибас в том месте, где сейчас находится отель "Рэдиссон Блю Латвия".

"Самый первый такой ресторан появился в 1936 году в нынешнем парке Кронвалда, который тогда назывался сад 15 Мая. Еще два было в Верманском саду, один - в парке Аркадия. Алкоголя в меню не было - молоко, кефир, простокваша, мороженое. Была в меню латвийская картошка, овощи, мясо и рыба. Улманис хотел одним выстрелом убить двух зайцев: предоставить широкую дорогу продуктам села и взяться за "зеленого змия", ведь алкоголизм в Латвии всегда оставался проблемой.

Среди любимых лакомств вождя народа было мороженое, которое, как недовольно замечают современные лингвисты, он называл не saldējums, а morožino... В довоенных газетах можно увидеть фото: президент обедает с местными политиками в "Молочном ресторане" в парке Кронвальда, господа наслаждаются мороженым и пьют молоко - замечательная идея, которая получила мощное развитие в Латвийской ССР. Даже при независимости еще в 90-е в Риге во многих местах можно было угостить себя и свою девушку молочным коктейлем. Но пиво все же победило", - говорит Илья Дименштейн.

В его коллекции есть почтовая открытка с видом здания на месте нынешней гостиницы "Латвия", где позже насаждалась молочная политика. Карточка еще царского времени: деревянный двухэтажный домик с балкончиком. Это был жилой дом потомка Анны Верман - основательницы знаменитого рижского сада. Построили дом в 1874-м, и уже в Латвии на втором этаже здания открылся кабачок Dancing Palace. На первые полосы газет заведение попало в 1925 году в связи с тем, что там прошел первый в Латвии конкурс красоты среди мужчин "Мистер Рига", где победителю вручили золотые швейцарские часы.

Лещенко, Шаляпин, Гулеску

Одним из самых известных дореволюционных отелей города был "Рим", находившийся с 1978 года напротив оперного театра. Владельцем его был Кристап Морберг, хозяин десятков доходных рижских домов и гостиниц.

Морберг сдавал гостиницу в аренду. В 1920-е ее арендаторами стала семья рестораторов Юргенсонов, открывших ресторан "Погребок" с анфиладой зал. Почитатели старины предпочитали отдыхать в "Бастионной" или "Рыцарской", дипломаты - в "Голландской", украшенной картинами фламандских художников, парочки - в "Любовной", гурманы - в "Охотничьей", где был бассейн с живой рыбой. На глазах клиентов гарсоны вылавливали лососей и осетров и готовили их на месте.

"Святая святых "Римского погребка" — это была "Фарфоровая" комната. Там хранилась особо изысканная посуда - золотая и серебряная. "Фарфоровую" открывали в особых случаях. Правда, таковых у ресторана было немало. Среди посетителей был Федор Иванович Шаляпин. Он по обыкновению находился в приподнятом настроении, шутил и угощал официантов дорогим коньяком.

Там играл знаменитый скрипач Жан Гулеску, румынский цыган, могила которого находится на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В 1936 году ему стукнуло уже 70, но он по-прежнему много играл - днем и после полуночи, когда штатный оркестр "Римского погребка" под управлением Миши Альянского удалялся на перерыв. В репертуаре были русские и цыганские романсы "Степь да степь ", "Белая акация", "Две гитары" и "Красный сарафан".

Но в "Погребок" многие шли только ради одной вещи - "Черных гусаров". Это была любимая песня царя Николая II. Гулеску играл ее стоя, вытянувшись по струнке, как солдат на параде, и когда пела его скрипка, даже самые нагрузившиеся посетители сидели не шелохнувшись. Во всех бедах России скрипач Гулеску винил только Григория Распутина и его приближенного петербургского банкира Дмитрия Рубинштейна.

Славился "Римский погребок" и обслугой: 65-летний Мартиньш сервировал еще последнему русскому царю во время его визита в Ригу в 1910 году. А бармен Николай был сыном белого офицера. После революции работал в Буэнос-Айресе, а затем переехал в Латвию. Казалось, он знал рецепты всех коктейлей на свете. В конце 1930-х этот сын белоэмигранта эмигрировал в Берлин, где открыл кафе-шантан.

А в 1936 году "Погребок" закрылся на один день. Причина - хозяева решили удерживать больший процент с чаевых персонала. В течение суток Министерство труда Латвии обязало хозяев пойти навстречу бастующим и все вернулось на круги своя. Возможно ли такое сегодня?

В 1944 году в здание "Римского отеля" попала авиабомба, а в 1956-м по проекту известного архитектора довоенной Латвии Сергея Антонова на этом месте построили гостиницу "Рига". Теперь это отель "Кемпински", принадлежащий армянскому олигарху Гагику Царукяну, а "Римский отель" переместился на угол Калькю и Вальню, где стоит по сей день.

Пост-декаданс, банкротство Строка и бегство инвесторов

Мирные развлечения в Риге не останавливались во время смутных времен. К примеру, в начале Гражданской войны в рижских кабаках вербовщики Ландсвера уговаривали местных парней воевать против большевиков вместе с балтийскими немцами фон дер Гольца, обещая землю в собственность после победы.

Жизнь продолжалась. В 20-е и 30-е годы русские эмигранты открывали кафе, как "Фокстрот" на улице Лачплеша - бывшей Романовской. На Александровской располагались ресторан и кинотеатр "А.Т." рижского купца Артура Балкина. Там выступал во время рижских гастролей Петр Лещенко, пел Федор Шаляпин, останавливавший в "Метрополе" или в доме друга-купца на Московском форштадте.

Конечно, трактиры и рестораны, чайные и рюмочные конкурировали за каждого клиента. В том же квартале, где сейчас гостиница "Латвия", находилось богемное кафе и варьете "Альгамбра". Именно в "Альгамбре" Оскар Строк впервые исполнил свое танго "Черные глаза". Кстати, кафе самого Строка "Барберина" находилось чуть выше по Бривибас - напротив храма Александра Невского. Но отец танго оказался не самым лучшим коммерсантом, и его заведение прогорело.

Владел "Альгамброй" рижский бизнесмен с очень распространенной в Латвии фамилией Берзиньш, а у места была репутация либеральнейшего заведения в Латвии. По вечерам там собирались молодые люди с пудрой на лице и их покровители, которых называли "тантини" ("тетушки" на латышском). К представителям секс-меньшинств в консервативной крестьянской довоенной Латвии относились скорее неодобрительно, но предприятие Берзиньша имело своих защитников в высших кругах общества и просуществовало до 1940 года.

И что же? Власти поменяли условия и заставили платить больше. Ревизии Госконтроля стали проводиться чаще, штрафы росли. Через три года инвесторы бросили развитие проекта в Булдури и перенесли свой игорный дом в Клайпеду - Мемель, где этот бизнес успешно развивался при благожелательном отношении и литовских налоговиков, и германской администрации.

В латышских довоенных газетах можно найти новость о том, как в 1930-е годы в Риге накрыли подпольное казино напротив охранного отделения, и это казино принадлежало бывшему министру финансов Латвии.

Довоенная Латвия кажется мирной и более чем либеральной страной в плане развлечений. Но не стоит забывать, что при Улманисе социал-демократы, намного более смелые, чем "Согласие" сегодня, попали под политический запрет. Коммунистов массово бросали в тюрьмы, отправляли в Калнциемские каменоломни, евреев и немцев начали лишать прав, громить и выдавливать из республики.

"Жадность и вседозволенность… убогость и жестокость довоенной национальной диктатуры Вождя Нации довольно успешно пряталась за фасадом растущего благосостояния латышского народа, надо это признать.

Хотя в обществе было заметно экономическое расслоение даже в конце золотых 1930-х: в довоенной латышской прессе миллионеров называли "мандаринами" - иронизируя. Это очень интересный исторический период, который нуждается в объективном изучении", - резюмирует рижский филокартист, которому мы очень благодарны за великолепную историческую экскурсию.